Жанр и авторы «Слова о полку Игореве».
Добавлено: 20 май 2019, 19:27
На Руси XII века прекрасно знали поэзию и прозу Европы, чему подтверждением является «Слово о полку Игореве». Итак, если отбросить исторические стереотипы- по жанру «Слово о полку Игореве» это Сирвента (sirventes- по старо-фр. - зависимая, подчиненная). Песнотворец ( trobador- по ст. фр.- сочинитель) сознательно брал за основу написанную ранее другим автором популярную любовную «Песню» -Кансону (cansо- по ст.фр.- «песня») или «Повесть» (как в нашем случае: Абзац №2: «Почнем же, братие, повесть сию от старого Владимира…» ) и «накладывал» на нее свой текст, делая упор не на любовных переживаниях героя, а на моральных и общественно-политических вопросах, призывая власть имущих к войне или -наоборот -к миру и согласию. Сирвента называлась зависимой (подчиненной) по отношению к кансоне, поскольку в сирвенте было принято использовать лирические схемы, тексты и музыку уже существующих и популярных песен. До двух третей дошедших до нашего времени французских сирвент написано на основе ранее существующих произведений. Авторы «клали их на старые напевы».
Точно такое же наложение мы наблюдаем в «Слове», где даже стилистически чувствуется разнородность текста, т.к. там два автора:
Абзац №1: « Не лепо ли ны бяшет, братие, начати старыми словесы «Трудных повестий о полку Игореве» (для) Игоря Святославлича?
Тем самым автор сирвенты прямо указывает, что до написания «Слова» существовало ранее написанное произведение «Трудные повести о полку Игореве» и он собирается воспользоваться этими «старыми словесами», как основой для написания своей сирвенты.
Разные исследователи определяли жанр «Слова», высказывая различные точки зрения: Н.М. Карамзин считал его «отрывком поэмы»; Ф.И. Буслаев – «исторической поэмой с элементами древней мифологии»; М.А. Максимович-«песней»; И.П. Еремин-произведением ораторского искусства»; С.П. Шевырев-«переходом от песни к повести»; А.И. Никофоров- «былиной»; Д.С. Лихачев-«книжным произведением, близким к жанрам народной поэзии- «Плачам» и «Словам».
Я разделяю мнение И.П. Еремина полагавшего, что «Слово»- «произведение ораторского искусства». Несомненно, у автора «Слова» угадываются навыки в произношении перед аудиторией философских «проповедей»- Диатриб и написания Инвектив.
Диатриба ( от гр.diatribe-беседа)- 1). Рассуждение на моральные темы. 2) Гневная обвинительная устная или письменная речь, памфлет, инвектива. (БЭС, М. 1990 г., стр.388)
Присоединяюсь к -бесспорной по определению- позиции Д.С. Лихачева о близости «Слова» к жанрам народной поэзии «Плачам» и «Словам».
Готов согласиться с предположением С.П. Шевырева, считавшего «Слово» «переходом от песни к повести» хотя бы на основании того, что автор сознательно брал за основу прозаическое произведение («Повести о походах Игоревых») и называл свое «Слово» то Песней ( абз. № 1) , то Повестью (абз. №2 ).
Но все три определения в контексте «Слова» это гипонимы (частные случаи) более широкого понятия (гиперонима), которым является для понимания «Слова» термин Сирвенты, как жанра такого литературного произведения. И я сознательно «подставляюсь» для критики, но все-таки употреблю этот термин, т.к. он наиболее полно раскрывает суть исследуемого нами произведения.
Теперь об авторах.
Автором первоосновы –«Трудных повестий о походах Игоревых»- является дядя Игоря Святославовича - человек, в честь которого он и был назван этим именем -Святой русской православной Церкви- Игорь Ольгович Черниговский и писал он эти повести о своих -совместно с братом Всеволодом- неудачных походах в степи половецкие в период до 1115 года ( год смерти их отца- Олега Святославича), т.к. в Сирвенте говорится, что ( абз. № 14): «Тогда- при Ользе ( еще живом!)- Гориславличи (имеются ввиду Игорь и Всеволод-дети Олега) сеяшется и растяшет усобицами, погибащеть жизнь Даждьбожа внука».
Писал Игорь Ольгович эти «Повести» уже значительно позже в период с 1115 до 1127 годов - вот почему половина персоналий «Слова» это князья, жившие и действовавшие в XI- первой четверти XII веков.
Почему я думаю, что автор «Трудных повестей» это все-таки Игорь Ольгович?
Абзац № 9 (продолжение абз. 8, где говориться о разгроме половцев полком Игоря и его брата Всеволода Ольговичей): «Дремлет в поле Ольгово хороброе гнездо».
Т.е. автор «повестей» открытым текстом говорит, что Игорь и Всеволод это дети Олега Святославича- Ольговичи!
И еще одно-правда косвенное- доказательство авторства:
Абзац № 4 : (в котором автор сирвенты вспоминает о сомнительных -с его точки зрения- « талантах» песнопевца (жонглера) Бояна, певшего песни своего господина песнопевца (трубадура) Игоря Ольговича:
«О, Бояне, соловию старого времени... пети было песнь Игореви, того ( ) внуку»
В приложении Д.С. Лихачева к «Слову» («Повести древней Руси», Ленинград, 1983 г.) на стр. 559, написано, что после слова «того» в «Первом издании «Слова» 1800 года и «Екатерининской копии», в скобках написано имя «Ольг». По свидетельству Н.М. Карамзина, этого слова не было в рукописи, и, как можно его понять, оно добавлено издателями «для большей ясности речи»; однако, может быть это была Глосса (разъясняющая помета писца) на полях рукописи, и издатели добросовестно внесли ее в текст :
«Дано было петь ( Бояну) песнь Игореви,-того (который Ольг-Ольгов),- теперь ( Боян) мог бы спеть эту песнь внуку (Ольга)»
Или, в современной стилистике, технический (не поэтический!) перевод:
Боян – песнопевец (жонглер) песнотворца (трубадура) Игоря Ольговича- пел его песнь. Теперь мог бы спеть эту песнь внуку (Ольга)- Игорю Святославичу…
Песнопевец (по ст. фр. жонглер) должен был уметь помимо сочинительства, пения, игры на многих музыкальных инструментах,- еще и жонглировать предметами, ходить по канату, прыгать через кольца, водить дрессированное животное, манипулировать марионеткой и знать … историю Троянской войны. Вот почему, когда автор «Слова…» говорит, что Боян (Аб. № 4): «Рыщя в тропу Трояню чрез поля на горы».
То он подразумевает, что у этого незадачливого «скомороха» и «знатока троянской войны» все песни «через пень на колоду».
В конце сирвенты- согласно канону- автор должен был указать свое имя и имя автора первоосновы. В «Слове» это тоже сделано.
В абзаце № 46 ( всего в «Слове» 51 абзац) сказано:
«Рек Боян Их Оды на Святославля-песнотворца старого времени,- Ярославля Ольгова коганя хоти…»
Академический перевод этого абзаца Д.С. Лихачевым:
« Сказали Боян и Ходына, Святославовы песнотворцы старого времени Ярослава, Олега-князя любимцы» («Повести Древней Руси», Ленинград, 1983 г. стр. 411)
Для начала:
-Боян не был песнотворцем (трубадуром), он был песнопевцем (жонглером);
-Ходына – это вообще какой-то «поручик Киже» из XII века.
-Святослав, на смерти которого сложил Оду (некролог) Игорь Ольгович, – песнотворец в единственном числе;
-Из контекста следует, что Боян неоднократно цитировал эту Оду Игоря Ольговича, автор сирвенты повторяет ее в «Слове», заменив имя Святослав ( как в некрологе Игоря) на Игорь ( уже в честь самого автора Оды).
Уместен вопрос: «Почему автор сирвенты применяет родительный падеж множественного числа «Их», вместо родительного падежа единственного числа «Его»? Это связано с традицией обращаться к уважаемому лицу во множественном числе «Вы», а не в единственном «Ты». Тогда родительный падеж «Ты» ( кого-«Его»). Родительный падеж «Вы» ( кого –«Их»). Или- для простоты понимания: «Их величества».
Ведь Игорь Ольгович- после смерти брата Всеволода- стал Великим князем Киевским (Их величеством), а после убиения киевской чернью в 1147 году причислен- наравне с Борисом и Глебом- к лику Святых- небесных покровителей Земли Русской. По моему мнению, Церковь отметила таким образом не только его подвиг страстотерпца, но и его литературный подвиг, т.к. Игорь – по моему мнению- это великий поэт и писатель. В Православии была такая традиция и к лику Святых -например- был причислен художник Андрей Рублев!
Есть еще одна транскрипция этого абзаца, приведенная И.П. Ереминым ( «Художественная проза Киевской Руси XI-XIII веков» Гослитиздат, М. 1957 г.) :
«Рек Боян и ходы на Святославля-песнотворца старого времени Ярославля Ольгова Коганя Хоти…»; , что переводится, как «Сказал Боян, песнотворец старого времени Ярославова и Олегова…»
Разберем этот перевод:
-Боян не был песнотворцем, он был песнопевцем;
-Святослав- песнопевец, в честь которого сложил свою Оду ( некролог) песнопевец Игорь Ольгович, вообще куда-то подевался из перевода!
-каган Олег- любимец Ярослава и автор «Слова о полку Игореве» также «потерял свою аутентичность» и превратился в неизвестного нам Олега, через запятую после такого-же неизвестного Ярослава. А это на самом деле этой строчкой автор указывает свое имя и имя своего отца, что автоматически выводит нас на Олега Ярославича- сына Ярослава Осмомысла.
Мой поэтический перевод этого абзаца:
Не раз цитировать Боян
Их -Игоря Святого- Оды
на смерть поэта Святослава.
Свое инкогнито для вас приоткрывая
любимец Ярослава князь Олег
во след Бояну здесь их повторит,
сменив лишь имя «Святослав»- на «Игорь»:
«Тяжко ти головы кроме плечу,
Зло ти телу кроме головы-
руской земли без Игоря».
Что интересно- князь (каган) Олег Ярославич - автор «Слова о полку Игореве»- любитель «ребусов» и тем самым невольно «заставляет» переводчика текста вместо одного авторского слова использовать два, а то и три слова-амонима.
( Амонимы-одинаково звучащие, но имеющие разные корни и поэтому имеющие разный смысл слова). Так Олег, используя слово каган ( коган) ( князь в переводе Д.С. Лихачева), одновременно подразумевает использование слова «когнито» ( открытие имени и положения в обществе). Для того, чтобы убедиться- достаточно вспомнить слово «инкогнито» ( сокрытие своего имени и положения). Амонимы приходиться применить и при переводе слова «хоти». Это и «любимец» (в переводе Д.С. Лихачева) и слово «желаю». Т.е. нужно опять для перевода одного слова использовать два! Кстати, уже полисимичные (скрытые) амонимы «заложены» автором и в отчестве «Ольг». Так, «Ольга» приходиться переводить и как «Ольгович» ( Игорь Ольгович), так и «внук Ольгов» ( Игорь Святославич). Кроме упомянутых мною примеров, автор использует такой прием еще в трех или четырех случаях по тексту «Слова» (примеры я не привожу дабы не отвлекать от основной темы автореферата). Таким образом – этот его «фирменный» прием может помочь с идентификацией других произведений Олега Ярославича.
Будущий песнопевец и автор «Слова о полку Игореве» Олег (1159 г.р.) появился на свет, как «плод любви» галицкого князя Ярослава Осмомысла и Анастасии «хазарки», исповедующей иудаизм и проживавшей в торговом квартале города Галича. На тот момент 30 летний Ярослав (1130-1187 г.), уже несколько лет правил в своем княжестве после смерти отца (в 1153 году) и слыл одним из самых мудрых и богатых правителей Руси, за что и получил прозвище «Осьмомысл» ( Осмысленный). Он был книжником и «исправителем» церковных книг, хвалимым в летописях за богобоязненность, красноречие и способность мирить соседей, давая им дельные советы. Его отец -Владимир Володарьевич,- отличался теми же завидными качествами и передал сыну пожалуй самое процветающее государство в Юго-Западной Руси. Ярослав не посрамил отца и преумножил его славу и богатство, завоевав Молдавию и Придунайские земли. Князь был женат с 1150 года на дочери основателя Москвы князя Юрия Владимировича Долгорукого Ольге Юрьевне и имел от нее четверых детей. Брак был династическим и явно тяготил его, но -пока был жив тесть,- Ярославу приходилось мириться со строптивой и надменной женой. Но в 1157 году Юрий Долгорукий, ставший к этому времени правителем киевского княжества, скоропостижно скончался (был отравлен). Ярослав мог «выдохнуть» и почти сразу завел себе «попадью» (уничижительное простонародное прозвище для содержанок) Анастасию. Вскоре она родила ему сына, названного Олегом. У Ярослава к этому времени уже подрастал сын и законный наследник престола Владимир (1151 г.р.). У ребенка с ранних лет проявились худшие черты наследственных пороков материнского рода, но Ольга Юрьевна, беззаветно его любившая и выполняющая любые его капризы, словно не замечала этого. В результате она и будущий сват княжича- князь Роман Мстиславич, всячески потакавший его порокам, вырастили из Владимира ленивого и беспутного малого, единственно, что у него было с избытком, так это спеси и самомнения. С возрастом Владимир пристрастился к вину и к женщинам, не отличался ни умом, ни желанием чему-либо учиться. Отец его не любил и трижды прогонял из княжества за беспутство со всем его потомством (1167 году Владимир женился на Болеславе -дочери черниговского князя Святослава Всеволодовича и она родила ему двоих сыновей). Своим наследником и приемником Ярослав хотел видеть внебрачного, но любимого сына Олега, отличавшегося умом, государственной зрелостью и тягой к книжным премудростям. Возможно- последний талант он получил не только от Ярослава, но и от своего предка по мужской линии - короля венгерского Коломана Книжника (внука Ярослава Мудрого). Олег фактически был отлучен от дома. Родился в Путивле, затем в 1160 году был захвачен в заложники князем Туровским Юрием Ярославичем ( из князей Владимиро-Волынских), который таким образом «обезопасил» себя от притязаний на его стол со стороны Ярослава и его союзников. Впрочем, к юному княжичу Юрий, а затем ставший князем его сын Иван, относились весьма благосклонно. Наставником и учителем юного княжича они сделали Святителя Кирилла -епископа Туровского (1159-1187 гг.) «Златоуста, паче всех воссиявшего на Руси». В княжеском детинце, где жил Олег, он рано научившийся читать и писать. Там же мальчик познакомился с образцами западно-европейской литературы и поэзии. Епископ Кирилл заметил у Олега «искру божию» и надеялся, что тот с годами станет священником. Он наставлял его не только как пастырь- отрока, но как будущего своего приемника, формируя мировозрение мальчика и знакомя с формами и жанрами традиционной церковной словесности: «Словами», «Поучениями», «Диатрибами», «Инвективами» и т.д.
Спустя годы Ярославу удалось договориться с Туровским князем и привезти двенадцатилетнего подростка домой, но после известных событий-сожжения его матери «колдуньи» Настаськи (прекрасной Анастасии- возлюбленной Ярослава Осмомысла, послужившей прообразом Ярославны из «Слова о полку Игореве»),- и взятия Олега под стражу, счел за благо сразу после его освобождения отправить сына в Хазарию, где тот, благодаря статусу его матери из рода Коэнов, стал каганом Хазарского каганата.
Это была его синекура, т.е. должность приносящая определенный доход, но не обременительная с точки зрения обязанностей. Он пристрастился к наукам и философии, много читал и общался с умнейшими людьми того времени- благо, у него было время и возможности.
Отсылая любимого сына на Волгу, Ярослав Владимирович тем самым уберегал его от козней своей жены Ольги Юрьевны, видевшей в Олеге соперника ее сыну Владимиру и настроившей против молодого князя-бастарда и его матери как бояр и дружину, так и купечество галицкого княжества. Ее козни привели к тому, что в 1173 году Анастасию схватили и сожгли на площади как ведьму. Ярослав не простил Ольге этого злодеяния и фактически объявил охоту на свою законную супругу. Она вынуждена была бежать и прятаться от мужа, переезжая с места на место вместе с семьей сына Владимира в поисках приюта и убежища. В частности- 8 месяцев провела в Польше, два года в Путивле у своего зятя Игоря Святославича. Ярослава Осмомысла боялись (князья: Роман Мстиславович Владимиро-Волынский, Ингварь Ярославич Дорогобужский, Давид Ростиславич Смоленский и даже родной брат Ольги Юрьевны- Всеволод Юрьевич Суздальский) и, опасаясь его гнева, не рисковали даже на время предоставить изгнанникам убежище в своих княжествах. Только перед смертью в 1181 году Всеволод Юрьевич принял и достойно упокоил свою сестру. Перед кончиной она покаялась в грехах и приняла монашеский подстриг. Ярослав Осмомысл на шесть лет пережил свою законную супругу и скончался в 1187 году, объявив наследником Олега. Но в 1188 году бояре устроили заговор ( Великую замятню) и прогнали молодого князя. Призвали и почти сразу избавились от другого сына Ярослава- Владимира Ярославича, затем от закулисного интригана князя Романа Мстиславича. Потом в Галицкое княжество пришли венгры, которых призвал беглый Владимир Ярославич. Следующие двенадцать лет стали для княжества трагическими: князья и правители менялись как перчатки. Оно переходило из рук в руки, то к венграм, то к полякам, подвергалось бесконечным набегам и разорению. За всеми этими трагедиями стояли Фридрих Барбаросса, поляки, венгры, византийцы. Но это отдельный рассказ, а нас в первую очередь интересует литературное творчество Олега- так блестяще начавшееся и прерванное столь внезапно. Невольно приходит на ум, что Олег, выдающийся во всех отношениях человек, не мог ни «отметился» в истории и после 1188 года. Олег « отметился», да еще как – он вошел в мировую историю как… Чингисхан- создатель универсальных законов общежития народов Евразийского континента- «Ясы Чингисхана».
Но я несколько отвлекся. Самым загадочным местом «Слова о полку Игореве» является Альба ( поэтический жанр у Трубадуров) «Плачь Ярославны». Смею предположить, что героиня это Анастасия (мать автора), названная в поэме по имени гражданского мужа- Ярославной. Почему она -беременная -«плачет» в Путивле, а – не скажем,- в одном из городов галицкого княжества? Вспомним, что законная жена Ярослава вела себя по отношению к «наложнице» своего мужа весьма агрессивно. Уходя в поход на Дунай, Ярослав «отослал» свою гражданскую жену подальше от козней супруги к лояльным по отношению к нему «бедным» родственникам (скорее всего подкидывал им деньжат). А что делал на Дунае сам Ярослав? О, дел у него хватало! Начиная с 1153 г., он предпринял несколько походов в эти места, завоевал, а потом «удерживал» так называемый «залозный» путь по Дунаю (т.е. фактически мог влиять на прохождение судов по этой исключительной по важности для Европы судоходной магистрали), у него был там даже свой городок -Малый Галич. «Держал» он и сухопутный древний «королевский» путь из Азии в Европу. Вот этот период походов князя Ярослава и описывается в «Слове о полку Игореве». Вот почему в «Плаче» Анастасия Ярославна не упоминает имени своего ушедшего в поход князя. Он значится просто как «Лада» (Любимый). Понятно, почему на него и его воинов сыплется рой хунских (хунгарских- венгерских) стрел, почему Ярослава умоляет о помощи Дунай и Днепр, а не Дон- куда ушел со своими полками Игорь Святославович.
Теперь я хочу пояснить: почему для сокрытия уже своей Лады Ярослав выбрал именно Путивль. Когда Ярослав взял в жены Ольгу Юрьевну, ее сводная сестра почти в тоже время была выдана замуж за Олега Святославича- сына Черниговского князя. Сестры были от разных матерей и поэтому у них не было особо теплых отношений. Ольга- дочь византийской принцессы Елены, - вела себя надменно и с «бедной родственницей» не общалась. Вот почему Ярослав «прятал» свою Ладу у обиженных родственников в Путивле -там вечно кто-то «отирался» в этом потаенном городке на краю Черниговского княжества. Не избежала этой участи и сама Ольга Юрьевна в середине семидесятых, скрываясь- как вы помните- в течение двух лет вместе с семьей сына в Путивле у своего зятя Игоря Святославовича (женившегося в 1170 г. на ее дочери Евфросинье) от мести всесильного мужа. Достаточно сказать, что Ярослав назначил цену в 3000 гривен серебра тому, кто захватит Ольгу с сыном Владимиром и доставит их Галич.
Теперь мы должны понять: почему так яростно и с таким полемическим задором выступил на защиту попавшего в плен Игоря автор «Слова о полку Игореве»? Да очень просто: Олег и Игорь были близкими родственниками! Олег был сводным братом жены Игоря Евфросиньи и-соответственно,- шурином Игоря. Тем более, что это Игорь Святославич был еще и сватом Олега, когда он сватался к дочери Друцкого князя Глеба Рогволодовича. В свое время (1158 г.) Святослав Ольгович Черниговский- отец Игоря- помог Друцкому князю отстоять свой удел от посягательств Менских князей, захвативших его вотчину. Глеб Рогволодович помнил добро и поддерживал дружбу с соседями. Игорь был желанным гостем а его сватовство - весьма успешным.
Но почему автор «Слова…» так отстраненно обращается к отцу и призывает его – Ярослава Осмомысла, - к действию по вызволению Игоря,- словно он не родной, сторонний человек? Это такой литературный прием. Я думаю, что Олег, когда писал «Слово», скрывал свое имя. Дело было в том, что занятие поэтическим творчеством- в отличии от Франции, где каждый третий трубадур был графского, либо даже королевского достоинства,- считалось на Руси уделом плебеев- песнопевцев (скоморохов).
Вторым фактором «инкогнито» автора, являлось то, что Евфросинья уже обращалась к отцу за материальной помощью по вызволению мужа и он ей отказал. Причина крылась в том, что Игорь Святославович в свое время участвовал в коалиции князей, захвативших Киев и свергнувших приятеля Ярослава Осмомысла Мстислава Изяславича, «поставив» на его место брата Ольги Юрьевны - Глеба. Ярослав был в гневе и даже послал свою дружину на помощь изгнанному правителю. Вскоре Игорь был замешан еще в одной, направленной против Ярослава коалиции: он выступил на стороне Андрея Боголюбского, целью которого было освобождение Всеволода Юрьевича (будущего Всеволода Большое гнездо), ставшего «заложником» в большой игре по овладению киевским престолом. И опять он выступил против интересов тестя. Были и другие антиярославские коалиции, в которых участвовал Игорь. Так что отношения их были весьма натянутыми.
И, наконец, третьим фактором и самым главным - являлось то, что Олег являлся каганом Хазарии , так -что «светиться» ему точно не хотелось.
Евфросинья, зная что Олег имеет влияние на отца, обратилась к нему с просьбой о помощи. Но идти на открытый конфликт с Ярославом Осмомыслом брату не хотелось. Олег нашел другой способ воздействовал на весьма строптивого князя: обратился к нему в сирвенте, да еще «инкогнито», скрываясь за образом «народного трибуна». Олег действовал тонко, с выдумкой. Он как никто знал силу слова. Чтобы «разжалобить» Ярослава Владимировича, «напомнил» в сирвенте о том, как его самого ждала из странствий в дунайских степях несравненная Анастасия Ярославна. Теперь страдала его (Ярослава) дочь, ожидавшая возвращения мужа из плена. (Правда великовозрастная Евфросинья -мать шестерых детей, как-то не «тянет»-согласитесь,- на страдалицу по попавшего в плен на Дону великовозрастному «Ладе»).
Но мог ли отец не понять кто скрывается под личиной «народного трибуна»? Ярославу не составляло труда разгадать загадку: талантливых литераторов, тем более знакомых с западными поэтическими образцами и литературными приемами, используемыми – в частности- провансальскими трубадурами, на Руси было мало- может быть вообще один такой! И отец это знал. Тем более автор оставил своеобразные «маркеры», по которым можно было разгадать, кто скрывается под этим «инкогнито». Например, только Олег мог знать о перипетиях Дунайских походов Ярослава в 50-х гг. О том, как в Путивле ждала его из возвращения находящаяся на сносях Ярославна- его «Дульсинея Тобосская» и «колдунья», заклинающая Солнце, Море, Ветры и Реки (Дон, Днепр) защитить ее «Ладу» от погибели. Там же отцу посылался своеобразный привет от снохи- Глебовны с сообщением, что у них в семье все мирно и ладно.
Уместен еще один вопрос: « Где Олег писал «Слово о полку Игореве»? Вполне возможно, что в Друцком княжестве, где он в тот момент проживал месте с семьей или в Турове под крылом своего наставника епископа Кирилла Туровского (+1188 г.) , тем более, что в XVIII веке, когда «всплыло» «Слово о полку Игореве» «цепочка следов» вела в Москву из только что присоединенной после раздела Польши Беларуси.
Теперь выясним: « А дошло ли в XII веке сие послание до русского народа?» Вопрос не праздный. Если «Слово» готовилось только для того, чтобы Ярослав Осмомысл дал денег на выкуп Игоря, то послание- мягко выражаясь,- опоздало. Его сила была в быстроте написания: «Утром- в газете, вечером- в куплете!» Игорь своим бегством спутал Олегу все карты: в апреле 1185 года он отправляется в поход, а в 1186 года был уже дома! Ох, как был раздосадован Олег! Его гениальное послание в одно мгновение оказалась не актуальным, ее популяризация на тот момент могла вызвать только недоумение и насмешки. Скорее всего Олегу пришлось посылать гонцов, чтобы перехватить «Слово», предназначенное для публичного прочтения. Позора каким-то образом удалось избежать, но рукопись до поры-до времени легла «под сукно». А как же абзац с бегством Игоря из плена и его приезд в стольный град Киев? Олег -таки,- дописал «Слово! Но дописал его… уже будучи действующим правителем Галицкого княжества. Случилось это сразу после смерти отца- Ярослава Осмомысла в 1187 г. Олег, правил в княжестве менее года, но у него все-таки было время заняться тем, чем он дорожил более всего на свете- литературным трудом над окончанием и сбережением своего поэтического шедевра. Олег добавил в «Слово» абзац с бегством Игоря из плена, а также описал его триумфальный въезд в Киев. Там же- по обычаям авторов сирвенты,- он со спокойной совестью указал имена автора «первоисточника» и свое имя, как автора «Слова о полку Игореве», не забыл упомянуть жонглера Бояна! Олег отправил рукопись своей жене в Друцк на сохранение. «Вспыла» она только в конце восемнадцатого века… в полоцкой Консистории иезуитов. Но это тема отдельного расследования. Настоящими «находчиками» «Слова»- по моему мнению- был вовсе не гр. Мусин-Пушкин, а поэт Михаил Матвеевич Херасков ( его мать урожденная княжна Анна Друцкая-Соколинская) и отставной драгунский капитан великого княжества Литовского (ставший со временем католическим кардиналом, архиепископом и главой католической паствы Российской Империи)- Станислав Богуш -Сестренцевич.
Первоначальные списки «Слова…» (без абзаца с «бегством из плена и возвращения» Игоря Святославича, строф с указанием авторства) все-таки разошлись по Руси. Это произведение вошло в поэтическое сознание народа, стало его величайшим достоянием. (Вот, подчас, каким прихотливым образом питается подземный поток русской поэзии!) Имена Св. Игоря Ольговича, Олега Ярославича, как авторов «Повестей» и «Слова», было сокрыты на века.
Оставил ли Олег после себя потомство? В 2009 году на территории Друцкого городища силами Института истории Национальной академии наук Беларуси проводились раскопки древнего кургана и было сделано сенсационное открытие: в XII веке здесь было погребено 38 человек. Дальнейшие исследования показали, что они захоронены в один день. Одного из погибших похоронили по православным обычаям, остальных - с соблюдением языческих традиций. По центру кургана-«скудельницы», в самой глубокой ее части лежали останки мальчика-христианина лет 6-8 от роду. Скорее всего он принадлежал к княжескому роду правившей в Друцке династии Глебовичей. На мысль, что это тело княжича, наталкивает закрывавшая тело плита из розоватого песчаника, стилизованная под щит с закругленными краями и рельефным выпуклым гребнем посередине. Плита покоилась на двух, выполненных из того же материала подставках. Вторая, более грубо выполненная и уже без подставок плита закрывала тело взрослого мужчины- скорее всего наставника княжича или приближенного слуги. Аналогичные по материалу, форме и рельефному декору могильные плиты использовались при захоронении княжеских особ в XII веке в Галицко-Волынском княжестве, причем они доставлялись туда прямиком из Византии! На плите, находящейся ныне в музее г. Витебска, было обнаружено процарапанное изображение двузубца с крестом над ним. Такие знаки могли принадлежать только князьям из рода Рюриковичей, каким-то образом связанных с Тмутараканским княжеством и Хазарией! Рядом с телом мальчика лежали останки воинов, рост некоторых из них достигал 2-х метров. Кости почти всех скелетов разрублены, у двоих обнаружены застрявшие в телах стрелы. О высоком социальном статусе погребенных воинов говорят остатки одежды и воротников, вытканных золотой нитью с чудом сохранившимся византийским орнаментом. Там же были найдены позолоченные и посеребренные пуговицы. Помимо воинов в захоронении были погребены слуги и рабы. Кто был при жизни этот ребенок? Смею предположить, что это Мстислав Ольгович- сын Олега Ярославича. Он сменил своего отца на «должности» кагана Хазарии, но умер в семи-восьмилетнем возрасте ( скорее всего-отравлен). По обычаям кипчаков-хазар вместе с умершим каганом умершвлялся его наставник ( кундур- каган), охрана, а также слуги и рабы.
Но Олег все-таки оставил свой след в истории Беларуси: потомки его дочери- князья Острожские и Друцкие- процветали в Галицко-Волынском княжестве (затем королевстве), Великом Княжестве Литовском и Российской Империи.
До трети площади Галицко-Волынского княжества занимали земли, расположенные теперь на территории современной Беларуси (городище Друцка- в Шкловском районе Витебской области, Полоцк- районный центр Витебской области, Туров- Житковический район Гомельской области). Учитывая, что Олег воспитывался в Турове, был женат на княжне Друцкой и его потомки это князья Острожские и Друцкие, то автора «Слова»-наряду со Святителем Кириллом,- можно с полным основанием назвать основоположником белорусской литературы, одним из первых и величайших ее представителей !
P. S. Если предположить, что Олег Ярославич это все-таки Чингисхан, но его единственный сын был отравлен, то кто такие «Чингизиты»? Это дети его сводного брата Владимира. Как я писал ранее- Галицкое княжество после изгнания и отравления Олега ( Олег Ярославича пытались отравить, но благодаря традиции, перенятой от правителей Боспорского царства и князей Тмуторокани принимать яды в целях профилактики, ему удалось выжить) превратилось в арену борьбы венгерских королей, польских князей, Фридриха Барбароссы с одной стороны и русских князей: Романа Великого, Черниговских князей, за овладение этим княжеством. Дети несчастного Владимира потеряли свой удел и были вынуждены скитаться в изгнании пока их не призвал к себе в Хазарию дядя Олег -Чингизхан ( Чизес- каган. Если кому интересно- наберите в «Гугле» запрос на анг. слово « Чизес». Это и «наставник» и «мудрец» и даже…Иисус). Первым деянием Чингизитов после овладения всем волжским торговым маршрутом и разгромом булгарского царства на Волге, был поход на Запад дабы отстоять независимость Галицкого княжества и наказать виновных за его разграбление. Весной 1241 года «татаро-монголы» совершили поход в Пруссию и Венгрию. Польский князь Генрих, германские рыцари северной марки, тамплиеры провинции Риги пали в сражении под городом Легницы в Польше от рук Батыя (Бориса Владимировича). Неделей позже «татаро-монголы» разбили армию венгерского короля у селения Мохи в Карпатах. Победители преследовали беглецов до берегов Адриатики. Таким образом- создание «Золотой Орды», как правоприемницы Хазарского каганата, и походы на Запад были нашим «ответом Чемберлену» на угрозу латинизации и окатоличивания восточных русских княжеств и половцев причерноморских степей ( есть факты!) Именно «Золотая орда» с ее поощрением православия на Руси, стремлением «усмирить» непокорных князей и централизации власти, положила основу создания мощного русского государства.
Точно такое же наложение мы наблюдаем в «Слове», где даже стилистически чувствуется разнородность текста, т.к. там два автора:
Абзац №1: « Не лепо ли ны бяшет, братие, начати старыми словесы «Трудных повестий о полку Игореве» (для) Игоря Святославлича?
Тем самым автор сирвенты прямо указывает, что до написания «Слова» существовало ранее написанное произведение «Трудные повести о полку Игореве» и он собирается воспользоваться этими «старыми словесами», как основой для написания своей сирвенты.
Разные исследователи определяли жанр «Слова», высказывая различные точки зрения: Н.М. Карамзин считал его «отрывком поэмы»; Ф.И. Буслаев – «исторической поэмой с элементами древней мифологии»; М.А. Максимович-«песней»; И.П. Еремин-произведением ораторского искусства»; С.П. Шевырев-«переходом от песни к повести»; А.И. Никофоров- «былиной»; Д.С. Лихачев-«книжным произведением, близким к жанрам народной поэзии- «Плачам» и «Словам».
Я разделяю мнение И.П. Еремина полагавшего, что «Слово»- «произведение ораторского искусства». Несомненно, у автора «Слова» угадываются навыки в произношении перед аудиторией философских «проповедей»- Диатриб и написания Инвектив.
Диатриба ( от гр.diatribe-беседа)- 1). Рассуждение на моральные темы. 2) Гневная обвинительная устная или письменная речь, памфлет, инвектива. (БЭС, М. 1990 г., стр.388)
Присоединяюсь к -бесспорной по определению- позиции Д.С. Лихачева о близости «Слова» к жанрам народной поэзии «Плачам» и «Словам».
Готов согласиться с предположением С.П. Шевырева, считавшего «Слово» «переходом от песни к повести» хотя бы на основании того, что автор сознательно брал за основу прозаическое произведение («Повести о походах Игоревых») и называл свое «Слово» то Песней ( абз. № 1) , то Повестью (абз. №2 ).
Но все три определения в контексте «Слова» это гипонимы (частные случаи) более широкого понятия (гиперонима), которым является для понимания «Слова» термин Сирвенты, как жанра такого литературного произведения. И я сознательно «подставляюсь» для критики, но все-таки употреблю этот термин, т.к. он наиболее полно раскрывает суть исследуемого нами произведения.
Теперь об авторах.
Автором первоосновы –«Трудных повестий о походах Игоревых»- является дядя Игоря Святославовича - человек, в честь которого он и был назван этим именем -Святой русской православной Церкви- Игорь Ольгович Черниговский и писал он эти повести о своих -совместно с братом Всеволодом- неудачных походах в степи половецкие в период до 1115 года ( год смерти их отца- Олега Святославича), т.к. в Сирвенте говорится, что ( абз. № 14): «Тогда- при Ользе ( еще живом!)- Гориславличи (имеются ввиду Игорь и Всеволод-дети Олега) сеяшется и растяшет усобицами, погибащеть жизнь Даждьбожа внука».
Писал Игорь Ольгович эти «Повести» уже значительно позже в период с 1115 до 1127 годов - вот почему половина персоналий «Слова» это князья, жившие и действовавшие в XI- первой четверти XII веков.
Почему я думаю, что автор «Трудных повестей» это все-таки Игорь Ольгович?
Абзац № 9 (продолжение абз. 8, где говориться о разгроме половцев полком Игоря и его брата Всеволода Ольговичей): «Дремлет в поле Ольгово хороброе гнездо».
Т.е. автор «повестей» открытым текстом говорит, что Игорь и Всеволод это дети Олега Святославича- Ольговичи!
И еще одно-правда косвенное- доказательство авторства:
Абзац № 4 : (в котором автор сирвенты вспоминает о сомнительных -с его точки зрения- « талантах» песнопевца (жонглера) Бояна, певшего песни своего господина песнопевца (трубадура) Игоря Ольговича:
«О, Бояне, соловию старого времени... пети было песнь Игореви, того ( ) внуку»
В приложении Д.С. Лихачева к «Слову» («Повести древней Руси», Ленинград, 1983 г.) на стр. 559, написано, что после слова «того» в «Первом издании «Слова» 1800 года и «Екатерининской копии», в скобках написано имя «Ольг». По свидетельству Н.М. Карамзина, этого слова не было в рукописи, и, как можно его понять, оно добавлено издателями «для большей ясности речи»; однако, может быть это была Глосса (разъясняющая помета писца) на полях рукописи, и издатели добросовестно внесли ее в текст :
«Дано было петь ( Бояну) песнь Игореви,-того (который Ольг-Ольгов),- теперь ( Боян) мог бы спеть эту песнь внуку (Ольга)»
Или, в современной стилистике, технический (не поэтический!) перевод:
Боян – песнопевец (жонглер) песнотворца (трубадура) Игоря Ольговича- пел его песнь. Теперь мог бы спеть эту песнь внуку (Ольга)- Игорю Святославичу…
Песнопевец (по ст. фр. жонглер) должен был уметь помимо сочинительства, пения, игры на многих музыкальных инструментах,- еще и жонглировать предметами, ходить по канату, прыгать через кольца, водить дрессированное животное, манипулировать марионеткой и знать … историю Троянской войны. Вот почему, когда автор «Слова…» говорит, что Боян (Аб. № 4): «Рыщя в тропу Трояню чрез поля на горы».
То он подразумевает, что у этого незадачливого «скомороха» и «знатока троянской войны» все песни «через пень на колоду».
В конце сирвенты- согласно канону- автор должен был указать свое имя и имя автора первоосновы. В «Слове» это тоже сделано.
В абзаце № 46 ( всего в «Слове» 51 абзац) сказано:
«Рек Боян Их Оды на Святославля-песнотворца старого времени,- Ярославля Ольгова коганя хоти…»
Академический перевод этого абзаца Д.С. Лихачевым:
« Сказали Боян и Ходына, Святославовы песнотворцы старого времени Ярослава, Олега-князя любимцы» («Повести Древней Руси», Ленинград, 1983 г. стр. 411)
Для начала:
-Боян не был песнотворцем (трубадуром), он был песнопевцем (жонглером);
-Ходына – это вообще какой-то «поручик Киже» из XII века.
-Святослав, на смерти которого сложил Оду (некролог) Игорь Ольгович, – песнотворец в единственном числе;
-Из контекста следует, что Боян неоднократно цитировал эту Оду Игоря Ольговича, автор сирвенты повторяет ее в «Слове», заменив имя Святослав ( как в некрологе Игоря) на Игорь ( уже в честь самого автора Оды).
Уместен вопрос: «Почему автор сирвенты применяет родительный падеж множественного числа «Их», вместо родительного падежа единственного числа «Его»? Это связано с традицией обращаться к уважаемому лицу во множественном числе «Вы», а не в единственном «Ты». Тогда родительный падеж «Ты» ( кого-«Его»). Родительный падеж «Вы» ( кого –«Их»). Или- для простоты понимания: «Их величества».
Ведь Игорь Ольгович- после смерти брата Всеволода- стал Великим князем Киевским (Их величеством), а после убиения киевской чернью в 1147 году причислен- наравне с Борисом и Глебом- к лику Святых- небесных покровителей Земли Русской. По моему мнению, Церковь отметила таким образом не только его подвиг страстотерпца, но и его литературный подвиг, т.к. Игорь – по моему мнению- это великий поэт и писатель. В Православии была такая традиция и к лику Святых -например- был причислен художник Андрей Рублев!
Есть еще одна транскрипция этого абзаца, приведенная И.П. Ереминым ( «Художественная проза Киевской Руси XI-XIII веков» Гослитиздат, М. 1957 г.) :
«Рек Боян и ходы на Святославля-песнотворца старого времени Ярославля Ольгова Коганя Хоти…»; , что переводится, как «Сказал Боян, песнотворец старого времени Ярославова и Олегова…»
Разберем этот перевод:
-Боян не был песнотворцем, он был песнопевцем;
-Святослав- песнопевец, в честь которого сложил свою Оду ( некролог) песнопевец Игорь Ольгович, вообще куда-то подевался из перевода!
-каган Олег- любимец Ярослава и автор «Слова о полку Игореве» также «потерял свою аутентичность» и превратился в неизвестного нам Олега, через запятую после такого-же неизвестного Ярослава. А это на самом деле этой строчкой автор указывает свое имя и имя своего отца, что автоматически выводит нас на Олега Ярославича- сына Ярослава Осмомысла.
Мой поэтический перевод этого абзаца:
Не раз цитировать Боян
Их -Игоря Святого- Оды
на смерть поэта Святослава.
Свое инкогнито для вас приоткрывая
любимец Ярослава князь Олег
во след Бояну здесь их повторит,
сменив лишь имя «Святослав»- на «Игорь»:
«Тяжко ти головы кроме плечу,
Зло ти телу кроме головы-
руской земли без Игоря».
Что интересно- князь (каган) Олег Ярославич - автор «Слова о полку Игореве»- любитель «ребусов» и тем самым невольно «заставляет» переводчика текста вместо одного авторского слова использовать два, а то и три слова-амонима.
( Амонимы-одинаково звучащие, но имеющие разные корни и поэтому имеющие разный смысл слова). Так Олег, используя слово каган ( коган) ( князь в переводе Д.С. Лихачева), одновременно подразумевает использование слова «когнито» ( открытие имени и положения в обществе). Для того, чтобы убедиться- достаточно вспомнить слово «инкогнито» ( сокрытие своего имени и положения). Амонимы приходиться применить и при переводе слова «хоти». Это и «любимец» (в переводе Д.С. Лихачева) и слово «желаю». Т.е. нужно опять для перевода одного слова использовать два! Кстати, уже полисимичные (скрытые) амонимы «заложены» автором и в отчестве «Ольг». Так, «Ольга» приходиться переводить и как «Ольгович» ( Игорь Ольгович), так и «внук Ольгов» ( Игорь Святославич). Кроме упомянутых мною примеров, автор использует такой прием еще в трех или четырех случаях по тексту «Слова» (примеры я не привожу дабы не отвлекать от основной темы автореферата). Таким образом – этот его «фирменный» прием может помочь с идентификацией других произведений Олега Ярославича.
Будущий песнопевец и автор «Слова о полку Игореве» Олег (1159 г.р.) появился на свет, как «плод любви» галицкого князя Ярослава Осмомысла и Анастасии «хазарки», исповедующей иудаизм и проживавшей в торговом квартале города Галича. На тот момент 30 летний Ярослав (1130-1187 г.), уже несколько лет правил в своем княжестве после смерти отца (в 1153 году) и слыл одним из самых мудрых и богатых правителей Руси, за что и получил прозвище «Осьмомысл» ( Осмысленный). Он был книжником и «исправителем» церковных книг, хвалимым в летописях за богобоязненность, красноречие и способность мирить соседей, давая им дельные советы. Его отец -Владимир Володарьевич,- отличался теми же завидными качествами и передал сыну пожалуй самое процветающее государство в Юго-Западной Руси. Ярослав не посрамил отца и преумножил его славу и богатство, завоевав Молдавию и Придунайские земли. Князь был женат с 1150 года на дочери основателя Москвы князя Юрия Владимировича Долгорукого Ольге Юрьевне и имел от нее четверых детей. Брак был династическим и явно тяготил его, но -пока был жив тесть,- Ярославу приходилось мириться со строптивой и надменной женой. Но в 1157 году Юрий Долгорукий, ставший к этому времени правителем киевского княжества, скоропостижно скончался (был отравлен). Ярослав мог «выдохнуть» и почти сразу завел себе «попадью» (уничижительное простонародное прозвище для содержанок) Анастасию. Вскоре она родила ему сына, названного Олегом. У Ярослава к этому времени уже подрастал сын и законный наследник престола Владимир (1151 г.р.). У ребенка с ранних лет проявились худшие черты наследственных пороков материнского рода, но Ольга Юрьевна, беззаветно его любившая и выполняющая любые его капризы, словно не замечала этого. В результате она и будущий сват княжича- князь Роман Мстиславич, всячески потакавший его порокам, вырастили из Владимира ленивого и беспутного малого, единственно, что у него было с избытком, так это спеси и самомнения. С возрастом Владимир пристрастился к вину и к женщинам, не отличался ни умом, ни желанием чему-либо учиться. Отец его не любил и трижды прогонял из княжества за беспутство со всем его потомством (1167 году Владимир женился на Болеславе -дочери черниговского князя Святослава Всеволодовича и она родила ему двоих сыновей). Своим наследником и приемником Ярослав хотел видеть внебрачного, но любимого сына Олега, отличавшегося умом, государственной зрелостью и тягой к книжным премудростям. Возможно- последний талант он получил не только от Ярослава, но и от своего предка по мужской линии - короля венгерского Коломана Книжника (внука Ярослава Мудрого). Олег фактически был отлучен от дома. Родился в Путивле, затем в 1160 году был захвачен в заложники князем Туровским Юрием Ярославичем ( из князей Владимиро-Волынских), который таким образом «обезопасил» себя от притязаний на его стол со стороны Ярослава и его союзников. Впрочем, к юному княжичу Юрий, а затем ставший князем его сын Иван, относились весьма благосклонно. Наставником и учителем юного княжича они сделали Святителя Кирилла -епископа Туровского (1159-1187 гг.) «Златоуста, паче всех воссиявшего на Руси». В княжеском детинце, где жил Олег, он рано научившийся читать и писать. Там же мальчик познакомился с образцами западно-европейской литературы и поэзии. Епископ Кирилл заметил у Олега «искру божию» и надеялся, что тот с годами станет священником. Он наставлял его не только как пастырь- отрока, но как будущего своего приемника, формируя мировозрение мальчика и знакомя с формами и жанрами традиционной церковной словесности: «Словами», «Поучениями», «Диатрибами», «Инвективами» и т.д.
Спустя годы Ярославу удалось договориться с Туровским князем и привезти двенадцатилетнего подростка домой, но после известных событий-сожжения его матери «колдуньи» Настаськи (прекрасной Анастасии- возлюбленной Ярослава Осмомысла, послужившей прообразом Ярославны из «Слова о полку Игореве»),- и взятия Олега под стражу, счел за благо сразу после его освобождения отправить сына в Хазарию, где тот, благодаря статусу его матери из рода Коэнов, стал каганом Хазарского каганата.
Это была его синекура, т.е. должность приносящая определенный доход, но не обременительная с точки зрения обязанностей. Он пристрастился к наукам и философии, много читал и общался с умнейшими людьми того времени- благо, у него было время и возможности.
Отсылая любимого сына на Волгу, Ярослав Владимирович тем самым уберегал его от козней своей жены Ольги Юрьевны, видевшей в Олеге соперника ее сыну Владимиру и настроившей против молодого князя-бастарда и его матери как бояр и дружину, так и купечество галицкого княжества. Ее козни привели к тому, что в 1173 году Анастасию схватили и сожгли на площади как ведьму. Ярослав не простил Ольге этого злодеяния и фактически объявил охоту на свою законную супругу. Она вынуждена была бежать и прятаться от мужа, переезжая с места на место вместе с семьей сына Владимира в поисках приюта и убежища. В частности- 8 месяцев провела в Польше, два года в Путивле у своего зятя Игоря Святославича. Ярослава Осмомысла боялись (князья: Роман Мстиславович Владимиро-Волынский, Ингварь Ярославич Дорогобужский, Давид Ростиславич Смоленский и даже родной брат Ольги Юрьевны- Всеволод Юрьевич Суздальский) и, опасаясь его гнева, не рисковали даже на время предоставить изгнанникам убежище в своих княжествах. Только перед смертью в 1181 году Всеволод Юрьевич принял и достойно упокоил свою сестру. Перед кончиной она покаялась в грехах и приняла монашеский подстриг. Ярослав Осмомысл на шесть лет пережил свою законную супругу и скончался в 1187 году, объявив наследником Олега. Но в 1188 году бояре устроили заговор ( Великую замятню) и прогнали молодого князя. Призвали и почти сразу избавились от другого сына Ярослава- Владимира Ярославича, затем от закулисного интригана князя Романа Мстиславича. Потом в Галицкое княжество пришли венгры, которых призвал беглый Владимир Ярославич. Следующие двенадцать лет стали для княжества трагическими: князья и правители менялись как перчатки. Оно переходило из рук в руки, то к венграм, то к полякам, подвергалось бесконечным набегам и разорению. За всеми этими трагедиями стояли Фридрих Барбаросса, поляки, венгры, византийцы. Но это отдельный рассказ, а нас в первую очередь интересует литературное творчество Олега- так блестяще начавшееся и прерванное столь внезапно. Невольно приходит на ум, что Олег, выдающийся во всех отношениях человек, не мог ни «отметился» в истории и после 1188 года. Олег « отметился», да еще как – он вошел в мировую историю как… Чингисхан- создатель универсальных законов общежития народов Евразийского континента- «Ясы Чингисхана».
Но я несколько отвлекся. Самым загадочным местом «Слова о полку Игореве» является Альба ( поэтический жанр у Трубадуров) «Плачь Ярославны». Смею предположить, что героиня это Анастасия (мать автора), названная в поэме по имени гражданского мужа- Ярославной. Почему она -беременная -«плачет» в Путивле, а – не скажем,- в одном из городов галицкого княжества? Вспомним, что законная жена Ярослава вела себя по отношению к «наложнице» своего мужа весьма агрессивно. Уходя в поход на Дунай, Ярослав «отослал» свою гражданскую жену подальше от козней супруги к лояльным по отношению к нему «бедным» родственникам (скорее всего подкидывал им деньжат). А что делал на Дунае сам Ярослав? О, дел у него хватало! Начиная с 1153 г., он предпринял несколько походов в эти места, завоевал, а потом «удерживал» так называемый «залозный» путь по Дунаю (т.е. фактически мог влиять на прохождение судов по этой исключительной по важности для Европы судоходной магистрали), у него был там даже свой городок -Малый Галич. «Держал» он и сухопутный древний «королевский» путь из Азии в Европу. Вот этот период походов князя Ярослава и описывается в «Слове о полку Игореве». Вот почему в «Плаче» Анастасия Ярославна не упоминает имени своего ушедшего в поход князя. Он значится просто как «Лада» (Любимый). Понятно, почему на него и его воинов сыплется рой хунских (хунгарских- венгерских) стрел, почему Ярослава умоляет о помощи Дунай и Днепр, а не Дон- куда ушел со своими полками Игорь Святославович.
Теперь я хочу пояснить: почему для сокрытия уже своей Лады Ярослав выбрал именно Путивль. Когда Ярослав взял в жены Ольгу Юрьевну, ее сводная сестра почти в тоже время была выдана замуж за Олега Святославича- сына Черниговского князя. Сестры были от разных матерей и поэтому у них не было особо теплых отношений. Ольга- дочь византийской принцессы Елены, - вела себя надменно и с «бедной родственницей» не общалась. Вот почему Ярослав «прятал» свою Ладу у обиженных родственников в Путивле -там вечно кто-то «отирался» в этом потаенном городке на краю Черниговского княжества. Не избежала этой участи и сама Ольга Юрьевна в середине семидесятых, скрываясь- как вы помните- в течение двух лет вместе с семьей сына в Путивле у своего зятя Игоря Святославовича (женившегося в 1170 г. на ее дочери Евфросинье) от мести всесильного мужа. Достаточно сказать, что Ярослав назначил цену в 3000 гривен серебра тому, кто захватит Ольгу с сыном Владимиром и доставит их Галич.
Теперь мы должны понять: почему так яростно и с таким полемическим задором выступил на защиту попавшего в плен Игоря автор «Слова о полку Игореве»? Да очень просто: Олег и Игорь были близкими родственниками! Олег был сводным братом жены Игоря Евфросиньи и-соответственно,- шурином Игоря. Тем более, что это Игорь Святославич был еще и сватом Олега, когда он сватался к дочери Друцкого князя Глеба Рогволодовича. В свое время (1158 г.) Святослав Ольгович Черниговский- отец Игоря- помог Друцкому князю отстоять свой удел от посягательств Менских князей, захвативших его вотчину. Глеб Рогволодович помнил добро и поддерживал дружбу с соседями. Игорь был желанным гостем а его сватовство - весьма успешным.
Но почему автор «Слова…» так отстраненно обращается к отцу и призывает его – Ярослава Осмомысла, - к действию по вызволению Игоря,- словно он не родной, сторонний человек? Это такой литературный прием. Я думаю, что Олег, когда писал «Слово», скрывал свое имя. Дело было в том, что занятие поэтическим творчеством- в отличии от Франции, где каждый третий трубадур был графского, либо даже королевского достоинства,- считалось на Руси уделом плебеев- песнопевцев (скоморохов).
Вторым фактором «инкогнито» автора, являлось то, что Евфросинья уже обращалась к отцу за материальной помощью по вызволению мужа и он ей отказал. Причина крылась в том, что Игорь Святославович в свое время участвовал в коалиции князей, захвативших Киев и свергнувших приятеля Ярослава Осмомысла Мстислава Изяславича, «поставив» на его место брата Ольги Юрьевны - Глеба. Ярослав был в гневе и даже послал свою дружину на помощь изгнанному правителю. Вскоре Игорь был замешан еще в одной, направленной против Ярослава коалиции: он выступил на стороне Андрея Боголюбского, целью которого было освобождение Всеволода Юрьевича (будущего Всеволода Большое гнездо), ставшего «заложником» в большой игре по овладению киевским престолом. И опять он выступил против интересов тестя. Были и другие антиярославские коалиции, в которых участвовал Игорь. Так что отношения их были весьма натянутыми.
И, наконец, третьим фактором и самым главным - являлось то, что Олег являлся каганом Хазарии , так -что «светиться» ему точно не хотелось.
Евфросинья, зная что Олег имеет влияние на отца, обратилась к нему с просьбой о помощи. Но идти на открытый конфликт с Ярославом Осмомыслом брату не хотелось. Олег нашел другой способ воздействовал на весьма строптивого князя: обратился к нему в сирвенте, да еще «инкогнито», скрываясь за образом «народного трибуна». Олег действовал тонко, с выдумкой. Он как никто знал силу слова. Чтобы «разжалобить» Ярослава Владимировича, «напомнил» в сирвенте о том, как его самого ждала из странствий в дунайских степях несравненная Анастасия Ярославна. Теперь страдала его (Ярослава) дочь, ожидавшая возвращения мужа из плена. (Правда великовозрастная Евфросинья -мать шестерых детей, как-то не «тянет»-согласитесь,- на страдалицу по попавшего в плен на Дону великовозрастному «Ладе»).
Но мог ли отец не понять кто скрывается под личиной «народного трибуна»? Ярославу не составляло труда разгадать загадку: талантливых литераторов, тем более знакомых с западными поэтическими образцами и литературными приемами, используемыми – в частности- провансальскими трубадурами, на Руси было мало- может быть вообще один такой! И отец это знал. Тем более автор оставил своеобразные «маркеры», по которым можно было разгадать, кто скрывается под этим «инкогнито». Например, только Олег мог знать о перипетиях Дунайских походов Ярослава в 50-х гг. О том, как в Путивле ждала его из возвращения находящаяся на сносях Ярославна- его «Дульсинея Тобосская» и «колдунья», заклинающая Солнце, Море, Ветры и Реки (Дон, Днепр) защитить ее «Ладу» от погибели. Там же отцу посылался своеобразный привет от снохи- Глебовны с сообщением, что у них в семье все мирно и ладно.
Уместен еще один вопрос: « Где Олег писал «Слово о полку Игореве»? Вполне возможно, что в Друцком княжестве, где он в тот момент проживал месте с семьей или в Турове под крылом своего наставника епископа Кирилла Туровского (+1188 г.) , тем более, что в XVIII веке, когда «всплыло» «Слово о полку Игореве» «цепочка следов» вела в Москву из только что присоединенной после раздела Польши Беларуси.
Теперь выясним: « А дошло ли в XII веке сие послание до русского народа?» Вопрос не праздный. Если «Слово» готовилось только для того, чтобы Ярослав Осмомысл дал денег на выкуп Игоря, то послание- мягко выражаясь,- опоздало. Его сила была в быстроте написания: «Утром- в газете, вечером- в куплете!» Игорь своим бегством спутал Олегу все карты: в апреле 1185 года он отправляется в поход, а в 1186 года был уже дома! Ох, как был раздосадован Олег! Его гениальное послание в одно мгновение оказалась не актуальным, ее популяризация на тот момент могла вызвать только недоумение и насмешки. Скорее всего Олегу пришлось посылать гонцов, чтобы перехватить «Слово», предназначенное для публичного прочтения. Позора каким-то образом удалось избежать, но рукопись до поры-до времени легла «под сукно». А как же абзац с бегством Игоря из плена и его приезд в стольный град Киев? Олег -таки,- дописал «Слово! Но дописал его… уже будучи действующим правителем Галицкого княжества. Случилось это сразу после смерти отца- Ярослава Осмомысла в 1187 г. Олег, правил в княжестве менее года, но у него все-таки было время заняться тем, чем он дорожил более всего на свете- литературным трудом над окончанием и сбережением своего поэтического шедевра. Олег добавил в «Слово» абзац с бегством Игоря из плена, а также описал его триумфальный въезд в Киев. Там же- по обычаям авторов сирвенты,- он со спокойной совестью указал имена автора «первоисточника» и свое имя, как автора «Слова о полку Игореве», не забыл упомянуть жонглера Бояна! Олег отправил рукопись своей жене в Друцк на сохранение. «Вспыла» она только в конце восемнадцатого века… в полоцкой Консистории иезуитов. Но это тема отдельного расследования. Настоящими «находчиками» «Слова»- по моему мнению- был вовсе не гр. Мусин-Пушкин, а поэт Михаил Матвеевич Херасков ( его мать урожденная княжна Анна Друцкая-Соколинская) и отставной драгунский капитан великого княжества Литовского (ставший со временем католическим кардиналом, архиепископом и главой католической паствы Российской Империи)- Станислав Богуш -Сестренцевич.
Первоначальные списки «Слова…» (без абзаца с «бегством из плена и возвращения» Игоря Святославича, строф с указанием авторства) все-таки разошлись по Руси. Это произведение вошло в поэтическое сознание народа, стало его величайшим достоянием. (Вот, подчас, каким прихотливым образом питается подземный поток русской поэзии!) Имена Св. Игоря Ольговича, Олега Ярославича, как авторов «Повестей» и «Слова», было сокрыты на века.
Оставил ли Олег после себя потомство? В 2009 году на территории Друцкого городища силами Института истории Национальной академии наук Беларуси проводились раскопки древнего кургана и было сделано сенсационное открытие: в XII веке здесь было погребено 38 человек. Дальнейшие исследования показали, что они захоронены в один день. Одного из погибших похоронили по православным обычаям, остальных - с соблюдением языческих традиций. По центру кургана-«скудельницы», в самой глубокой ее части лежали останки мальчика-христианина лет 6-8 от роду. Скорее всего он принадлежал к княжескому роду правившей в Друцке династии Глебовичей. На мысль, что это тело княжича, наталкивает закрывавшая тело плита из розоватого песчаника, стилизованная под щит с закругленными краями и рельефным выпуклым гребнем посередине. Плита покоилась на двух, выполненных из того же материала подставках. Вторая, более грубо выполненная и уже без подставок плита закрывала тело взрослого мужчины- скорее всего наставника княжича или приближенного слуги. Аналогичные по материалу, форме и рельефному декору могильные плиты использовались при захоронении княжеских особ в XII веке в Галицко-Волынском княжестве, причем они доставлялись туда прямиком из Византии! На плите, находящейся ныне в музее г. Витебска, было обнаружено процарапанное изображение двузубца с крестом над ним. Такие знаки могли принадлежать только князьям из рода Рюриковичей, каким-то образом связанных с Тмутараканским княжеством и Хазарией! Рядом с телом мальчика лежали останки воинов, рост некоторых из них достигал 2-х метров. Кости почти всех скелетов разрублены, у двоих обнаружены застрявшие в телах стрелы. О высоком социальном статусе погребенных воинов говорят остатки одежды и воротников, вытканных золотой нитью с чудом сохранившимся византийским орнаментом. Там же были найдены позолоченные и посеребренные пуговицы. Помимо воинов в захоронении были погребены слуги и рабы. Кто был при жизни этот ребенок? Смею предположить, что это Мстислав Ольгович- сын Олега Ярославича. Он сменил своего отца на «должности» кагана Хазарии, но умер в семи-восьмилетнем возрасте ( скорее всего-отравлен). По обычаям кипчаков-хазар вместе с умершим каганом умершвлялся его наставник ( кундур- каган), охрана, а также слуги и рабы.
Но Олег все-таки оставил свой след в истории Беларуси: потомки его дочери- князья Острожские и Друцкие- процветали в Галицко-Волынском княжестве (затем королевстве), Великом Княжестве Литовском и Российской Империи.
До трети площади Галицко-Волынского княжества занимали земли, расположенные теперь на территории современной Беларуси (городище Друцка- в Шкловском районе Витебской области, Полоцк- районный центр Витебской области, Туров- Житковический район Гомельской области). Учитывая, что Олег воспитывался в Турове, был женат на княжне Друцкой и его потомки это князья Острожские и Друцкие, то автора «Слова»-наряду со Святителем Кириллом,- можно с полным основанием назвать основоположником белорусской литературы, одним из первых и величайших ее представителей !
P. S. Если предположить, что Олег Ярославич это все-таки Чингисхан, но его единственный сын был отравлен, то кто такие «Чингизиты»? Это дети его сводного брата Владимира. Как я писал ранее- Галицкое княжество после изгнания и отравления Олега ( Олег Ярославича пытались отравить, но благодаря традиции, перенятой от правителей Боспорского царства и князей Тмуторокани принимать яды в целях профилактики, ему удалось выжить) превратилось в арену борьбы венгерских королей, польских князей, Фридриха Барбароссы с одной стороны и русских князей: Романа Великого, Черниговских князей, за овладение этим княжеством. Дети несчастного Владимира потеряли свой удел и были вынуждены скитаться в изгнании пока их не призвал к себе в Хазарию дядя Олег -Чингизхан ( Чизес- каган. Если кому интересно- наберите в «Гугле» запрос на анг. слово « Чизес». Это и «наставник» и «мудрец» и даже…Иисус). Первым деянием Чингизитов после овладения всем волжским торговым маршрутом и разгромом булгарского царства на Волге, был поход на Запад дабы отстоять независимость Галицкого княжества и наказать виновных за его разграбление. Весной 1241 года «татаро-монголы» совершили поход в Пруссию и Венгрию. Польский князь Генрих, германские рыцари северной марки, тамплиеры провинции Риги пали в сражении под городом Легницы в Польше от рук Батыя (Бориса Владимировича). Неделей позже «татаро-монголы» разбили армию венгерского короля у селения Мохи в Карпатах. Победители преследовали беглецов до берегов Адриатики. Таким образом- создание «Золотой Орды», как правоприемницы Хазарского каганата, и походы на Запад были нашим «ответом Чемберлену» на угрозу латинизации и окатоличивания восточных русских княжеств и половцев причерноморских степей ( есть факты!) Именно «Золотая орда» с ее поощрением православия на Руси, стремлением «усмирить» непокорных князей и централизации власти, положила основу создания мощного русского государства.